Сегодня исполняется три года со дня образования Следственного комитета РФ. О нюансах расследований преступлений в финансово-экономической сфере "Петербургскому дневнику" рассказал руководитель второго следственного отдела (по расследованию налоговых преступлений) второго управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК России по Санкт-Петербургу Владимир Ромицын.

"Петербургский дневник": Чем конкретно занимается отдел и что входит в сферу его интересов?

Владимир Ромицын: Изначально отдел создавался для расследования чисто налоговых преступлений, которые предусмотрены ст. 198-199 прим.2 УК РФ (уклонение от уплаты налогов, сокрытие денежных средств от налогов и т. д). Но со временем список преступлений, расследуемых отделом, пришлось расширить. Во-первых, сюда вошли преступления, связанные с незаконным возмещением НДС из бюджета. Это стало одной из актуальных проблем с 2011 года, и сейчас продолжается действительно серьезное противодействие незаконному возмещению НДС. И, во-вторых, отдел взял на себя расследование уголовных дел, предусмотренных ст. 170 УК РФ (незаконное внесение изменений в единый государственный реестр юрлиц и индивидуальных предпринимателей). Это статья антирейдерская и отнесена к подследственности СК. По сути это один из основных способов совершения рейдерских захватов путем изготовления подложных документов, представление их в налоговый орган и внесение в ЕГРЮЛ. И действительно законодатель определил, что само по себе представление в органы этих документов – уже преступление. То есть сейчас стало возможным противодействовать рейдерскому захвату уже на ранней его стадии.

"Петербургский дневник": Незаконное возмещение НДС – преступление сравнительно молодое. Что оно из себя представляет и каковы результаты расследований по таким делам?

Владимир Ромицын: Все мы знаем, что существуют случаи, когда налогоплательщик освобождается от уплаты НДС. А так как НДС – это налог, который следует за стоимостью товара, возникло следующее явление. Преступники, как правило, действующие в составе организованной группы, стали просто рисовать документы, готовить некий товар, даже не товар, а просто пустые коробки и предоставлять в налоговый орган декларацию, согласно которой у них есть на остатке товар, нереализованный в отчетном периоде. А в связи с этим им подлежит НДС-возвращение. Сначала это начиналось с 1-2 миллионов рублей, но постепенно аппетиты мошенников выросли до того, что они стали подавать такие декларации на возврат 50 млн рублей, 100 млн рублей и т.д.

К примеру, в 2011 году объем таких обращений с НДС-группы риска достиг порядка 40 млрд рублей только по Петербургу. И сейчас уже можно констатировать, что возник огромный преступный бизнес на государственных деньгах, когда фактически у преступников появилась возможность, подав документы, просто нарисовав счета-фактуры, первичные договоры и прочее, ввести в заблуждение налоговые органы и получить денежные средства. В 2013 году по таким преступлениям было возбуждено 15 уголовных дел (мошенничество в особо крупном размере) по 28 эпизодам преступной деятельности. Привлечены к уголовной ответственности 29 лиц, из них 11 взяты под стражу. В суд направлено 6 уголовных дел. Для сравнения, в 2012 году в суд было направлено всего одно подобное уголовное дело по 6 эпизодам в отношении 9 лиц. Понятно, что количество эпизодов зависит от того, сколько раз у преступников получилось возместиться. Если же учесть приведенный мной порядок сумм, то можно вполне предположить, что мошенники начинают вступать в преступный сговор с отдельными сотрудниками налогового органа, чтобы уже изнутри у них была определенная поддержка. Так что помимо всего прочего, это еще и очень коррупциогенное преступление.

В принципе, налоговые органы могут таким прохиндеям и отказать. И отказывают, когда явно видят какие-то нарушения, к примеру, что сделка совершенно безденежная. Нюанс лишь в том, что в бухгалтерском учете предусмотрен метод начисления. То есть человек себе поставил реализацию, либо не реализацию товара на учет, и даже если не оплачена сама сделка, она уже подлежит налоговому учету. К примеру, люди показывают контракт на куплю-продажу товара на миллиард рублей, из которого фактически перечислено 200 тыс. рублей и написано, что остальная часть денег будет через полгода. А потом они заявляют, что стали неплатежеспособны. Но, тем не менее, арбитражные суды при обжаловании такими преступниками решения налогового органа частенько встают на сторону "налогоплательщиков". Причин этому много. Та же ограниченность возможности доказывания: если даже налогоплательщик представил заведомо подложные документы, налоговый орган эту подложность подтвердить в суде не может, поскольку все подписи будут оригинальные. И суд в этих случаях мошенникам верит. Потому что возможности доказывания в арбитражном процессе сужены. Отсюда и возникла такая арбитражная практика и, соответственно, такая огромная цифра 40 млрд рублей.

"Петербургский дневник": А вам вообще удается выявлять факты коррупции в налоговых органах?

Владимир Ромицын: Да. Сейчас расследуется уголовное дело, где в сговоре с преступниками были сотрудники налоговой инспекции. Расследование этого дела уже закончено, и в ближайшее время мы направим его в суд.

"Петербургский дневник": А какова по возбужденным в прошлом году делам общая сумма, заявленная преступными элементами к незаконному возмещению НДС?

Владимир Ромицын: 900 млн рублей. Из них реально похищено 168 млн рублей. На остальные деньги удалось наложить арест. Хотел бы рассказать и где-то даже покритиковать существующий порядок, который позволяет преступникам упрощать механизм совершения преступлений. В силу законодательства и сложившейся арбитражной практики налоговый орган зачастую, сам того не желая, обязан выдать преступникам эти денежные средства. То есть если налогоплательщик соблюдает ряд формальностей, как-то предоставляет необходимые документы в налоговый орган, то последний обязан эти деньги выдать.

И зачастую такие материалы сразу идут в два адреса, то есть, грубо говоря, УФНС проводит необходимую работу с налогоплательщиком и одновременно информирует правоохранительные органы о том, что здесь явно прослеживается преступный умысел и нужна помощь, чтобы деньги не ушли. Потому что на самом деле профессионалы сразу все видят. Очень легко отличить фирму, которая ведет реальную хозяйственную деятельность от фирмы, которая ее не ведет.

"Петербургский дневник": Можете назвать какие-то отличительные признаки липовой фирмы?

Владимир Ромицын: Здесь все просто. Во-первых, у юрлица должна быть реальная хозяйственная деятельность: помещение, какие-то основные средства, работники. Причем работники должны быть не только что набранные, а с длинной историей уплаты налогов. Во-вторых, должна быть подтверждена финансовая деятельность, потому что, как правило, когда такие фирмы возникают, по счетам этих фирм начинают гонять деньги, создавая видимость того, что якобы имели место быть реальные хозяйственные сделки. Но все эти ухищрения проверяемы. И еще, такие мошеннические фирмы-однодневки платят очень маленькие налоги, опять же в силу отсутствия работников и ведения хозяйственной деятельности. Но набор формальных налоговых требований налогоплательщиком соблюдается.

"Петербургский дневник": А почему налоговики сами не могут остановить просачивание таких прохиндеев?

Владимир Ромицын: У налогового органа нет возможности проведения внезапных проверочных мероприятий. Его сотрудники не могут внезапно выйти в адрес и провести осмотр. Они обязаны предупредить налогоплательщика о своем визите, согласовать с ним время. А если нет этого критерия внезапности, то и возможности объективно установить, что происходит в данной фирме, тоже нет. А мы, в свою очередь, это сделать можем. Прийти, зафиксировать обстановку, понять, что там происходит. Более того, для участия в таких проверках мы привлекаем работников налоговых органов.

"Петербургский дневник": А у вас есть какие-то особые полномочия на такие внезапные выходы?

Владимир Ромицын: Естественно, мы можем либо выйти осмотреть место происшествия, если речь идет о еще доследственной проверке, либо провести обыск, на основании постановления . Нас обязаны пустить. Как правило, привлекается спецназ, чтобы не было каких-либо недоразумений или отказов нас пропускать.

"Петербургский дневник": Часто ли возникают такие ситуации, где приходится уже спецназу применять свои полномочия?

Владимир Ромицын: На такие выезды мы спецназ берем сразу, и если противодействие возникает, то любые подобные попытки мгновенно нейтрализуются. Это дает нам возможность без каких-либо объяснений со службами безопасности той или иной фирмы, не теряя драгоценного времени, за которое могут успеть уничтожить улики, приступить к своей работе. Плюс таких внезапных проверочных действий и заключается в том, что мы можем зафиксировать обстановку в максимально естественной ее форме. И могу сказать, что результативность таких мероприятий очень высокая.

"Петербургский дневник": Каковы дальнейшие действия Следственного комитета?

Владимир Ромицын: Мы получаем материал проверки. По нему есть еще результаты оперативно-розыскной деятельности. Ведь мы взаимодействуем не только с УФНС России по СПб, но еще и с ГУ МВД РФ по СПб и ЛО, иными подразделениями внутренних дел. У нас появляется полная картина того, кто конкретно ведет преступную деятельность, каким образом, при помощи каких документов…

Лично у меня в производстве сейчас находится уголовное дело о незаконном возмещении НДС, с материалами которого в настоящий момент знакомятся его фигуранты. Связано оно с торговым домом "Лаверна". Параллельно направлено в суд уголовное дело на руководителя УНП ГУВД (управление по налоговым преступлениям) Алексея Серединина и Алексея Смирнова. Как раз Смирнов проходит у нас как организатор и исполнитель трех эпизодов возмещения НДС на общую сумму порядка 500 млн рублей. История там следующая: у предпринимателей пошли плохо дела. Они стали искать неофициальный контакт для того, чтобы была поддержка. От себя замечу, что это уже видимо какая-то сложившаяся психология из 90-х годов. И она совершенно неправильная, поскольку по опыту своей работы могу сказать, что побеждают те люди, которые максимально идут официальным путем.

Но вернусь к делу. Предприниматели обратились к, на тот момент еще действующему, сотруднику УНП ГУВД Серединину с просьбой защитить от недобросовестного воздействия кредиторов. Тот озвучивает сумму взятки – 40 млн рублей и представляет им свое доверенное лицо (который по делу о взятке проходит как посредник) - Алексея Смирнова. Начав решать вопросы, Смирнов входит в "Лаверну" и узнает, что на складе есть нереализованный товар. Также он видит, что есть несколько юридических лиц, с которыми можно сыграть комбинацию. Тогда он организовывает создание подложных документов с этим товарным остатком на 1 млрд. рублей. И действительно по документам там есть товар на эту сумму, но на деле этот товар – неликвид, который уже невозможно продать.

Отмечу, что этот товарный остаток для группы компаний "Лаверна" - так называемый естественный осадок. Затем он совершает сделки с этим "товаром", впрочем, даже не сделки: он просто рисует документы от "Лаверны" и от других подконтрольных компаний. И фактически только с этой группой компаний Смирнов предоставляет декларации на 450 млн рублей возмещения НДС. Сам по себе Смирнов – просто частное лицо. Себя он позиционирует как юрист некоего ООО. То есть нигде не занимая никаких должностей, он контролировал ситуацию таким образом, чтобы эта схема сработала. Но вовремя подключились наши оперативные коллеги из ГУ МВД по г. СПб и ЛО. Они нам представили необходимые материалы. Соответственно были возбуждены уголовные дела. Сейчас это дело находится на рассмотрении в Красногвардейском суде. Причастность Серединина в возмещении НДС доказать не удалось, но зато ему вменяется взятка, за которую он может получить до 15 лет тюрьмы.

"Петербургский дневник": Вы ведете дело бывшего председателя совета директоров банка "ВЕФК" и Инкасбанка Александра Гительсона. Расскажите вкратце об этом деле.

Владимир Ромицын: Сейчас, когда Центробанк отзывает лицензии у одного банка за другим, эта тема вообще очень актуальна. Это говорит о том, что на протяжении достаточно долгого времени для таких черных банкиров была достаточно комфортная среда. Связано это, на мой взгляд, с недостаточными полномочиями, либо с недостаточной контрольно-надзорной деятельностью со стороны компетентных органов. Того же Центробанка. Что делал конкретно Гительсон? Он просто рисовал себе счета, прикрываясь тем, что как будто бы у подконтрольного ему банка, а у него было 9 банков, якобы за границей есть счет, на котором находится огромное количество валюты, миллиарды в рублях. С этого он получал процент как вкладчик в своем же банке. Помимо того, что он расхищал у своего же банка, ему удалось параллельно с этим привлечь двух крупных вкладчиков – правительство Ленобласти и Управление пенсионного фонда по Санкт-Петербургу.

С правительством Ленобласти он заключил краткосрочные депозитные договоры (30, 60 дней) на размещение различных сумм (100,200 млн. рублей). Эти краткосрочные договоры сами по себе исполняются, но 2,5 млрд. рублей так и остаются в неснижаемом остатке. То есть это равносильно тому, что эта сумма держится в долгосрочном депозите. Если она не снижается, то банк уже прогнозирует, что у него эти деньги есть. У Управления пенсионного фонда в неснижаемом остатке постоянно находилось порядка 7-9 млрд рублей, поскольку через банк "ВЕФК" шли все социальные выплаты. По этому эпизоду у нас расследовано и направлено в суд отдельное дело на бывшую управляющую отдела пенсионного фонда по Санкт-Петербургу Наталью Гришкевич. От Гительсона она получила взятку в 47 млн рублей. Эти деньги с 2006 по 2009 годы она получала на банковский счет, открытый на Кипре.

"Петербургский дневник": Какой в итоге Гительсон причинил ущерб?

Владимир Ромицын: Порядка 30-34 млрд рублей. В этой связи вызывает огромное недоумение, что какое-то относительно небольшое преступление в финансовой сфере может повлечь за собой ущерб гораздо больший, чем стоимость какого-нибудь серьезного предприятия, постройки социального объекта или любого другого объекта строительства. Поэтому, повторюсь, что роль контролирующих органов очень высока. И здесь важно еще иметь криминалистическое мышление. Тот же Центробанк на наш вопрос, почему такое происходит, отвечает, что, мол, а как мы можем проверить такие вещи, у нас же нет функции оперативно-розыскной деятельности.

"Петербургский дневник": Может быть, имеет смысл при Центробанке сделать какой-нибудь спецотдел от Следственного комитета, чтобы проводить работу на упреждение подобных махинаций?

Владимир Ромицын: На самом деле это вопрос спорный – надо ли наделять регулятора функциями преследователя или нет. Одно дело, если человек выступает регулятором, другое дело, если он сам наказывает или же проверяет. Получается, что это в одном лице и судья, и следователь и прокурор. И при этом принятое решение должно быть максимально объективным. Но какой-то специальный орган, который бы конкретно занимался финансовыми нарушениями, необходим. Чтобы люди уже четко занимались выяснением, были ли на самом деле деньги, откуда они пришли, и так далее. Это очень глобальный вопрос – источник происхождения денежных средств. Ведь банки могут друг друга раздуть. Два банка, зависимых между собой, договорятся, что они как бы должны друг другу миллиард рублей и задокументируют это. А для Центробанка напишут, что эти деньги у них не в резиденте. Где-нибудь на Кипре.

"Петербургский дневник": То есть пока можно работать только по факту совершения подобного финансового преступления?

Владимир Ромицын: Просто необходимо совершенствование системы контроля за банковскими операциями. Тому же Центробанку наверно очень приятно, что у него много банков, и что через них проходят огромные денежные средства и можно говорить о том, что у нас здоровая финансовая система, в которой много банков, которые работают. Они все соблюдают, вовремя предоставляют документы и т.д. Но если их копнуть, а это не только бумаги прийти посмотреть, то всплыть может совсем иное.

"Петербургский дневник": Возвращаясь к делу Гительсона, почему так долго идет следствие?

Владимир Ромицын: Ничего удивительного. До сих пор проводятся экспертизы. Для примера, только одна экспертиза - 27 тыс. листов. Бешеный объем. От сотрудников требуется специализация. Мне, например, пришлось получать второе высшее образование – экономическое. Только для того, чтобы в этом разбираться.

"Петербургский дневник": А как он вообще попался?

Владимир Ромицын: Это оперативная разработка службы "К" ФСБ России по СПб и ЛО. Они сейчас проводят оперативное сопровождение дела Гительсона. У нас с ними прекрасное взаимодействие. Но поскольку данные статьи не входят в их прямую подведомственность, расследуем это дело мы.

"Петербургский дневник": Вы и ваши сотрудники имеете дело с такими дикими денежными суммами. И здесь вполне возможен соблазн получения той же взятки, ведь именно от вас непосредственно зависит окончательный ход расследования. Как вам удается закрывать глаза на соблазны и честно выполнять свою работу?

Владимир Ромицын: Следователь – это тот человек, перед которым за один день могут пройти люди, скажем так, от бомжа до вице-губернатора. Совершенно разная социальная линейка, и в силу этого интенсивность накопления опыта очень высокая. Как сказал один из моих преподавателей, юристов отличает раннее знание жизни. За время своей работы я увидел, что деньги сами по себе не делают людей счастливыми и зачастую приносят очень много проблем. Поэтому для меня все эти суммы – только цифры. Деньги же – это те деньги, которые твои деньги. А чужие деньги – это цифры. И в нашем отделе царит именно такое отношение к данному аспекту. Мы очень спокойно относимся к тем цифрам, которые мы видим. Да, люди приходят с совершенно разными возможностями, с различным пакетом связей. Конечно, в этом сложность, и турбулентность здесь очень высокая. И в нашей работе эта турбулентность несомненно возникает. Постоянно приходится каждое решение доказывать, отрабатывать, подтверждать. И подтверждать перед своими коллегами. Вдобавок ко всему мы очень часто применяем метод критического анализа к любому нашему действию. Кроме того, мы проверяем каждого сотрудника и каждое решение согласовывается. Причем цепочка согласований очень длинная. Вот это, пожалуй, позволяет предотвратить личный произвол. Как правило, принятие решений у нас доходит до уровня руководителя управления и практически по всем вопросам.

Да, в нашей работе, безусловно, многое сложно. Люди, которые замешаны в экономических преступлениях, образованны и имеют очень высокое социальное положение, материальное и даже общественное. Но если человек хочет развиваться, он должен брать на себя повышенные обязательства.

"Петербургский дневник": А бывает, что на вас оказывают давление?

Владимир Ромицын: На моей практике такого не было. И никогда не было такого, что приходила команда, что, мол, давайте всех выпускайте или всех задерживайте. Мы сами можем изменить принятые решения, поскольку ситуации бывают самые разные, скажем, могут возникнуть новые обстоятельства по делу. И нужно уметь признавать свои ошибки. Если это ошибка, а не злой умысел, то нужно ее принять как опыт и уже больше не допускать это впредь.

"Петербургский дневник": Сколько у вас в отделе сотрудников и хватает ли этого количества?

Владимир Ромицын: Вместе со мной восемь человек. И это на весь город. Но, замечу, основная масса уголовных дел, связанных с расследованием незаконного возмещения НДС расследуется ГУ МВД, нами же только 30%. Что касается результативности раскрываемости, то у нас раскрывается практически 100 процентов таких дел. Да и те дела, которые еще не раскрыты, находятся в стадии завершения. Нами создана методика раскрытия этих преступлений: мы уже видим, на какие доказательства нам опереться и кого найти. Ведь преступления такого рода не безликие: фигурант должен прийти в налоговую, дать ложные сведения, кем-то должны быть подписаны предоставленные им документы.

"Петербургский дневник": А те дела, которые расследуют в Главке, также хорошо раскрываются?

Владимир Ромицын: Там ситуация с раскрытием сложная. Но, тем не менее, уже положительно то, что по расследуемым делам остановлена выдача денежных средств.

"Петербургский дневник": На ваш взгляд, объединение судов станет полезным или наоборот?

Владимир Ромицын: Безусловно, оно необходимо, поскольку автоматически будет усилено доказывание по арбитражным процессам. Ведь суть любого судопроизводства и заключается в надлежащем доказывании тех или иных фактов и постановка на основании этих фактов юридически значимого решения. У арбитражного же процесса в нынешнем его виде очень усеченное доказывание. Оно очень формально. При слиянии же судов будет выработана единая методика рассмотрения дел. Ведь судопроизводство - это такая же правоприменительная практика, как и наша, как и прокуратуры. Если будет единая практика правоприменения на судебной стадии, мы будем знать, что нам делать.

"Петербургский дневник": Действительно ли рейдерские захваты сейчас снова стали актуальны у криминалитета и вопрос противодействия рейдерству сегодня стоит достаточно остро?

Владимир Ромицын: Я сам расследовал несколько уголовных дел, связанных с рейдерскими захватами. Вспоминаю, как это было раньше. Подделывались бумаги, привлекались силовые органы, и происходил захват. Помню один из рейдерских захватов магазина "Ткани" на Невском проспекте, который начался с того, что к директору подослали девочку с образцами товара. Девочка попросила директора поставить подписи под тем видами тканей, которые нужны магазину. Директор, ничего не подозревая, подписал понравившиеся ему варианты. Оказалось, что подписал он двойной лист, то есть фактически он поставил свои подписи на пустых листах. И это пример мошеннической схемы даже не в плане ее разработки, а в плане ее непосредственного исполнения. Наглого и дерзкого. И потом этому директору было уже невозможно доказать, что это подписи не его, поскольку ставил их именно он.

Сейчас подобных мошенничеств практически не происходит. Имеют место другие вещи. Увеличилось количество фактов, когда участников предприятия (совладельцев) пытаются выкинуть из бизнеса. И таких споров о бизнесе между совладельцами стало в последнее время очень много. Совершению преступлений такого плана способствует сам законодательный механизм регистрации изменений в ЕГРЮЛ. К примеру, приходит новый директор к нотариусу, приносит специально заполненную форму, показывает протокол собрания, которым он назначен и просит заверить его подпись. И нотариус обязан заверить его подпись. После этого новоиспеченный директор идет в налоговый орган, который также не получает себе протокол общего собрания, и встает там на необходимый учет. Дело, что называется сделано. Понятно, что потом это вскроется, и он понесет ответственность, но сколько он успеет наворотить за это время. И этот механизм облегчает совершение преступления и очень усложняет факт его доказывания.

Таких чисто рейдерских дел сегодня на самом деле не очень много. Но если пострадавшие от рейдеров (в той или иной степени) обращаются, мы стараемся возбуждать дела. В прошлом году было возбуждено десять дел из 86 поступивших к нам сообщений о подозрении на рейдерские захваты. Сообщения, по которым не были возбуждены дела, также не оставлены без внимания и в настоящий момент рассматриваются полицией.