25 июля в России отмечается День сотрудников органов следствия, среди которых следователи Следственного комитета, учитывая резонансность расследуемых ими дел, занимают особое место. О том, с чем приходится сталкиваться при расследовании особо важных дел, "Петербургскому дневнику" рассказал руководитель 2-го следственного отдела 1-го управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК РФ по СПб Юрий Яшков.

"Петербургский дневник": Расскажите, чем конкретно занимается управление? Какова  численность вверенного вам отдела?

Юрий Яшков: Всего в управлении работает 24 следователя. В моем отделе, а всего их у нас три – 8 следователей. В принципе, первые два отдела в 1-м управлении равнозначны по смысловой нагрузке и занимаются расследованием преступлений против личности и общественной безопасности. То есть это, как правило, насильственные преступления, резонансные убийства, бандитизм, деятельность преступных сообществ, экономические преступления, сопряженные с убийствами и насильственными преступлениями. Экстремистские преступления тоже расследуем мы. Что касается 3-го отдела, то он был создан специально для расследования преступлений совершенных сотрудниками полиции, как насильственных, так и из серии превышения должностных полномочий.

Отмечу, что изначально, поскольку СК формировался из следователей прокуратуры, конкретно наше управление было сформировано из так называемого бандитского отдела прокуратуры Санкт-Петербурга, который тогда назывался отделом по расследованию  бандитизма и умышленных убийств. Правда, сам бандитизм сейчас, что называется, подсдулся.

"Петербургский дневник": И все-таки, коль зашла об этом речь, что из-себя представляет бандитизм в Петербурге сегодня?

Юрий Яшков: Еще, конечно, пытаются о себе напомнить те одиозные представители бандитского Петербурга, которые куролесили в лихих девяностых. Недавно, к примеру, был осужден Михаил Глущенко, который являлся ближайшим "соратником" небезызвестного Барсукова-Кумарина и входил в верхушку тамбовской преступной группировки. Также некоторое время назад мы занимались расследованием дела нескольких видных представителей бандитского Петербурга, входивших когда-то в преступную группировку Кости Могилы. Кроме того, периодически у нас всплывают разборки между участниками Комаровской ОПГ, которая еще существует.

Но, так или иначе, сейчас те из бандитов, кто уцелел и избежал тюрьмы после девяностых, все ушли в коммерцию и занимаются бизнесом, и называть их теперь принято авторитетными предпринимателями. Преступлений они стараются не совершать, но некоторые все-таки совершают, то ли по привычке, то ли по состоянию души, автоматически попадая в наше поле зрения. Последние годы наше управление сконцентрировалось на борьбе с организованными этническими преступными группами в основном выходцев из Азербайджана или кавказского региона России, и на этом направлении у нас есть успехи. За последние годы несколько серьезных этнических ОПГ прекратили свое существование, так как основные участники были привлечены к уголовной ответственности и получили немалые сроки лишения свободы.  

"Петербургский дневник": Сейчас как раз начали выходить из мест лишения свободы те, кого "закрыли" за бандитизм как раз в девяностых. Насколько они опасны?

Юрий Яшков: Я бы сказал, что заметного влияния на жизнь Санкт-Петербурга они не оказывают, и те персонажи, которые вышли или, как тот же Александр Малышев, вернулись в наш город, пока что в поле зрения правоохранителей не попали и ведут себя тихо… И вообще сейчас нет такого беспредела, как это было раньше. Сейчас все боятся и понимают, что за то же похищение человека или вымогательство довольно быстро можно оказаться у нас и получить серьезный срок. 

"Петербургский дневник": Какие наиболее резонансные преступления были раскрыты отделом за последнее время?

Юрий Яшков: Исходя из специфики работы нашего управления, это в основном убийства. Правда, можно отметить и раскрытие преступлений иной направленности. Одно из них связанно со знаменитым футболистом, лучшим бомбардиром сборной России Александром Кержаковым, в отношении которого было совершено мошенничество неким Михаилом Суриным. Дело было непростое, поскольку объектом преступления стал нефтеперерабатывающий завод, строящийся в Воронеже.

Мы установили, что Сурин вошел к Кержакову в доверие и обманным путем выманил у него более 300 млн рублей, обещая футболисту, что тот станет соучредителем завода. Однако 70 млн рублей Сурин потратил на собственные нужды, а остальную часть отправил на строительство завода, так и не введя Кержакова в состав соучредителей. А когда Кержаков потребовал вернуть ему деньги либо предоставить бумаги, что он все-таки стал соучредителем, то был мягко послан. После этого Кержаков написал заявление в полицию. Сурин же начал настаивать, что Кержаков якобы давал ему деньги не для инвестиций в завод, а лишь с целью увести деньги от бракоразводного процесса. При этом Сурин предоставил копию договора займа до 2026 года, что якобы Кержаков дал ему эти деньги в долг без процентов. 

Естественно, что ни один здравомыслящий человек такого не сделает. И Кержаков совершенно логично объясняет, что один такой договор он действительно подписал, но представлен он ему был как формальный договор для того, чтобы перевести деньги из одного банка в другой. И в действительности Кержаков совершенно не думал одалживать деньги Сурину, а все его отношения были направлены на то, что он строил завод. И очень хорошо, что нам удалось доказать, что Кержаков на самом деле многим людям успел рассказать, что инвестирует деньги в завод.

Основным же доказательством стала имеющаяся у нас запись телефонного разговора Кержакова с Суриным, где Сурин объясняет Кержакову, почему завод так медленно строится, и обещает, что все будет хорошо. И в этом разговоре нет даже намека на какие-либо договоры займов. То есть там совершенно понятные отношения между инвестором и строителем. Для доказательства вины Сурина эта запись стала ключевой в расследовании. В итоге мы отправили дело в суд и ждем результатов судебного рассмотрения. Со своей стороны хочу сказать, что нам за это дело не стыдно. Признаюсь, Сурин попил много нашей крови: писал тома жалоб, всячески затягивал следствие и так далее. 

И второе громкое дело, которое мы довели до суда, – это дело Елены Баснер, бывшей работницы Русского музея, привлеченной к уголовной ответственности за продажу поддельной картины русского авангардиста Бориса Григорьева. Само дело очень нестандартное. В нем и полное непризнание вины самой обвиняемой, и ее имя в искусствоведческих кругах. Мы собрали большое количество доказательств вины Елены Баснер и ждем результатов судебного рассмотрения.

А из раскрытых убийств можно выделить расследование преступления, совершенного в марте этого года, когда неизвестный подросток напал на двух дворников, граждан Таджикистана, одному из которых был 21 год, а другому вообще 15. Злоумышленник попросил у них денег. Они отказали. Тогда тинейджер вытащил нож и начал их резать. Тот мигрант, который помладше, скончался на месте. Второй дворник получил очень серьезные ранения, но сумел выжить. Нам совместно с сотрудниками уголовного розыска Кировского УМВД удалось раскрыть это преступление в кратчайшие сроки – всего за неделю. По подозрению в нападении на мигрантов был задержан 17-летний петербуржец. Свою вину он признал, поскольку был опознан выжившим мигрантом. Плюс к этому задержанный признался в причинении тяжкого вреда здоровью в начале 2015 года чеченцу, которого он порезал ножом в маршрутке. 

Очень хорошо, что мы сумели его закрыть, поскольку, несмотря на свой юный возраст, парень очень опасен. Он одевался как скинхед, с собой всегда носил нож и доставал его при любом, даже незначительном конфликте, нанося своим оппонентам повреждения. Сейчас он арестован, и его дело готовится к направлению в суд. 

"Петербургский дневник": Какова специфика работы следователей в вашем отделе, и с какими основными трудностями приходится сталкиваться? 

Юрий Яшков: Специфика заключается в том, что одновременно приходится расследовать совершенно разноплановые дела. При этом у нас существуют жесткие сроки, которые нужно соблюдать. Требования прокуратуры и суда к доказательствам повышаются. Постоянно идут какие-то реформы, изменения законодательства. Если за этим не следить, то уже через полгода следователь просто не сможет нормально работать. Госдума и конституционный суд все время вносят новые поправки. Какие-то из них хорошие, какие-то наоборот… Есть в уголовно-процессуальном законодательстве масса проблем, и устраняются они очень медленно. По моему мнению, самой серьезной проблемой, которая затрудняет работу следствия, является институт ознакомления подследственных с материалами уголовного дела. Потому что пользы от этого нет никакой: бессмысленное съедание государственных денег и рабочего времени следователей.

И самое главное, что этот институт ознакомления с материалами уголовного дела позволяет обвиняемому в конце следствия откровенно манипулировать следователем. Потому что, естественно, следователь заинтересован, чтобы быстрее дело отправить в суд, у него, как я уже говорил, есть жесткие сроки, а обвиняемый, прекрасно об этом зная, специально начинает затягивать прочтение материалов дела. Если дело составляет больше 10 томов (в каждом томе по 250 страниц), а таких дел у нас 90%, то некоторые особо ретивые наши обвиняемые умудряются затягивать ознакомление до года. А суды со своей стороны очень неохотно ограничивают по времени обвиняемых с ознакомлением. Представьте, сколько бы полезного смог сделать следователь, если бы ему не приходилось сидеть с обвиняемым и следить за тем, как тот знакомится с материалами дела.

Я вообще не понимаю, зачем обвиняемому нужно готовиться к судебному процессу? То есть получается, что обвиняемый, знакомясь с делом и, соответственно, читая все доказательства в отношении него, таким образом просто готовится отвечать на вопросы в суде. На мой взгляд, гораздо интересней и эффективней для судьи снимать реакцию подсудимого, когда вопросы для него неожиданные. И без подготовки он уже не сумеет соврать либо запутается, если действительно виновен. И, наоборот, обвиняемый не обязан предоставлять следствию доказательства, которые он планирует представить в суд, то есть равноправия сторон, предусмотренное УПК РФ, в данной части отсутствует.

"Петербургский дневник": А существуют ли какие-то специальные методы при допросах или все зависит от профессионализма следователя?

Юрий Яшков: Существует масса методов и способов, применяемых при допросах, и, безусловно, профессионализм следователя во время допроса очень важен. Основное – это разговорить человека. Естественно, что никакого насилия не применяется: по большому счету, все последние раскрытия, когда злоумышленники все признавали, происходили исключительно под давлением доказательств. Мы просто проявляем свою осведомленность, человек понимает, что доказательства на него собраны, и совершенно правильно избирает практику помощи следствию. И как раз последнее время все чаще и чаще обвиняемые идут на так называемую сделку со следствием, понимая, что если все признать и всех изобличить, можно рассчитывать на существенное снижение срока наказания.

"Петербургский дневник": А не выходит ли боком эта сделка со следствием тем, кто ее заключил, когда они попадают на зону?

Юрий Яшков: По моим наблюдениям последнее время все эти зоновские традиции поутихли. 

"Петербургский дневник": Но ведь воров в законе пока никто не отменял, и они реально существуют…

Юрий Яшков: Конечно, они есть. Но тоже стали плюшевые, что ли. Да и арбитрами они уже, как раньше, не являются. Обществу от них пользы никакой естественно, только вред. Просто до сих пор еще существуют некоторые коммерсанты, ориентированные на воровские движения, и некоторые люди, которые все еще живут воровским движением. И, соответственно, те воры, которые еще остались, как раз имеют влияние именно на такую категорию людей и заставляют к себе прислушиваться и отдавать деньги. Но большинство сегодняшних коммерсантов запросто их посылают без каких-либо последствий. Даже в той же тюрьме. 

Просто сегодня у воров в законе больше нет такой силы, какая была раньше. Все меняется. За ворами уже никто не стоит. Остался лишь ореол таинственности и умение грамотно "наехать" и попугать. Но адекватные люди законников всерьез уже не воспринимают и даже смеются над ними. 

"Петербургский дневник": То есть с убийствами Иванькова-Япончика и Усояна-Деда Хасана можно констатировать, что время воров в законе безвозвратно ушло?

Юрий Яшков: Это, безусловно, были заметные фигуры, но ослабление воровского движения началось при них еще. Не думаю, что если бы их не убили, что-то сейчас было бы по другому. 

"Петербургский дневник": Расследованием каких преступлений хочется заниматься меньше всего?

Юрий Яшков: Теми, что связаны с всевозможными половыми извращениями, особенно когда жертвами преступников становятся сами педофилы. Неприятно, когда приходится иметь дело с такими потерпевшими. Хочется все-таки всегда выступать на стороне добра, а когда потерпевший сам педофил, то тут уж, сами понимаете…

"Петербургский дневник": Какие преступления вызывают наибольшие сложности в раскрытии?

Юрий Яшков: Я бы не стал как-то делить преступления по категории сложности. Любое преступление может оказаться сложным в раскрытии, если у следователя мало доказательств. К примеру, дела по пропавшим без вести, раскрыть которые, пока не найдешь тело, очень сложно. Тем более что в конце расследования может выясниться, что преступления не было. 

"Петербургский дневник": Насколько важна роль экспертов-криминалистов в расследовании преступлений?  

Юрий Яшков: В любом деле есть экспертиза, и без нее никуда. От экспертизы, ее качества и своевременности выполнения зависит очень многое. Сегодня наиболее востребованной является генетическая экспертиза, результаты которой являются, пожалуй, самым веским доказательством в расследовании. 

"Петербургский дневник": Увеличение видеокамер наблюдения в Петербурге повлияло бы, на ваш взгляд, на улучшение криминогенной обстановки? И можно ли сегодня назвать камеру видеонаблюдения лучшим другом следователя?

Юрий Яшков: Однозначно да. И сейчас действительно можно с уверенностью говорить, что теперь уже не бабушки – лучшие друзья следователей, а именно видеокамеры наблюдения. Со своей стороны мы постоянно выдвигаем предложения, чтобы в городе было как можно больше камер, причем лучшего качества, чтобы ставили их пониже, чтобы было видно лицо. Нашим следователям удалось раскрыть очень много и убийств, и разбойных нападений именно благодаря видеокамерам. Сейчас даже автоворы сникли после целой серии наших раскрытий, которым также способствовали видеокамеры наблюдения и видеорегистраторы, установленные в автомобилях граждан. Теперь угонщики орудуют, как правило, по ночам, закрывая лица козырьками бейсболок или капюшонами. 

"Петербургский дневник": Как вы решили стать следователем? И чем нужно обладать, чтобы им стать?

Юрий Яшков: Идея стать следователем пришла после практики, которую я, будучи студентом третьего курса юридического факультета СПбГУ, проходил в прокуратуре. А после окончания я пошел работать в прокуратуру, потом в Следственный комитет. И до сих пор не жалею. 

Что касается качеств, которыми должен обладать следователь, то сразу и не скажешь. Люди работают очень разные, и рецепт эффективности у каждого свой. Но далеко не каждый может стать следователем, что совершенно не означает, что в другой области у него тоже не получится.

"Петербургский дневник": А подходит ли определение "незаменимых нет" к следователям?

Юрий Яшков: Глядя на ту текучку кадров, которая у нас существует, наверное подходит. Но есть следователи от Бога, и будет очень плохо, если они уйдут. Как пример, в нашем управлении есть в буквальном смысле следователь-легенда Борис Смирнов, которого знают и уважают не только коллеги, но и представители преступного мира. Он проработал уже более 20 лет и до сих пор работает с огоньком и считается одним из лучших следователей, которого вообще не надо контролировать. Его работа напоминает бесперебойный конвейер: обвиняемые признаются, садятся, одно раскрытие следует за другим. Каждый уважающий себя бандит знает, кто такой Смирнов Борис Анатольевич. Он пример настоящей следственной машины со своим оперативным обеспечением, работающим только на него.

"Петербургский дневник": Приходилось ли сталкиваться с мистикой при расследовании?

Юрий Яшков: Никогда. По крайней мере, я с этим не сталкивался. Были гадалки, которые несколько раз угадывали. От экстрасенсов же вообще никакого толка. Естественно, я к ним никогда не обращался, но некоторые потерпевшие, ссылаясь на них, предлагают различные версии произошедшего преступления и пути его раскрытия.