В Петербурге живет участник уникального арктического похода советских подводных ракетоносцев стратегического назначения: перед подводниками тогда впервые была поставлена задача отработать пуски ядерных ракет во льдах Арктики в кромешной тьме.

В самый разгар холодной войны, когда советско-американское противостояние грозило перерасти в открытый конфликт, требовалось освоить новые методы сдерживания потенциального противника.

В 1982 г. главком ВМФ СССР Сергей Горшков принял уникальное по своей смелости решение: отправить АПРК (атомный подводный ракетный крейсер) в поход по всему периметру Северного Ледовитого океана в зимний период для определения фактической готовности к пуску ядерных ракет в Арктике в условиях полярной ночи. Ранее подобные плавания не предпринимались, так как в условиях полярной ночи невозможно точно определить структуру льда. А без этого не сделать правильные расчеты для всплытия и проламывания льда корпусом подлодки (проламывание происходит рубкой и носовой оконечностью). Война могла начаться в любой момент, так что флотское командование посчитало риск оправданным.

Исполнение поручили Александру Берзину (на тот момент капитану 2-го ранга), командиру АПРК К-424, опытному подводнику, уже совершившему не один поход в Арктику летом. Для выполнения поставленной задачи командование выделило новую подлодку, недавно сошедшую со стапелей К-211 (на флоте такие корабли называли "гарантийным заказом").

Большой риск

Главной задачей советского командования было предотвратить обнаружение стратегических ракетоносцев вероятным противником. Американцы прилагали немалые усилия, осуществляя постоянное отслеживание советских подлодок с оружием возмездия на борту. В случае конфликта атомоходы могли быть уничтожены в первые минуты войны.

Самым надежным способом предотвратить слежение и обнаружение было патрулирование подо льдами Арктики – там обнаружить АПРК очень сложно.

"Лед под воздействием течений и ветра находится в постоянном движении. Он постоянно ломается, вздыбливается. Образуются огромные подводные торосы. Все это негативно влияет на гидроакустические средства обнаружения, дистанция поиска сокращается донельзя, – рассказывает Александр Берзин, контр-адмирал, Герой России, командовавший арктическим походом. – Активные средства гидроакустического поиска использоваться не могут, так как сигнал попросту отражается ото льда. Авиация бессильна, про надводные корабли и говорить нечего. Вокруг только ледяные поля".

Кроме преимуществ, которые АПРК получает при подледном плавании, существует и ряд трудностей. "Не от хорошей жизни наши подводники ушли под лед. Это было необходимо, но в то же время и очень опасно", – говорит Александр Берзин.

По его словам, главная опасность в подледном плавании заключается в невозможности экстренного всплытия. При пожаре, поступлении воды, ухудшении радиационной обстановки счет идет на секунды. Только в надводном положении можно эффективно применить все средства борьбы за живучесть корабля. Кроме того, всплытие позволяет сообщить об аварии на берег и запросить помощь. 

Не стоит забывать и о том, что для пуска ракет необходимо найти тонкий лед, который лодка сможет проломить, для принятия стартового положения, а в идеале отыскать полынью достаточных размеров.

"Чтобы во время боевого патрулирования подлодка была готова к стрельбе, на путевую карту наносятся все обнаруженные полыньи и участки тонкого льда. Сейчас Арктика другая, льды тают. Тогда же дело обстояло совсем иначе, подходящий участок мог встретиться на расстоянии от 20 до 100 миль", – продолжает рассказ контр-адмирал.

Непростой подъем

Ракетоносец был оборудован специальной аппаратурой, которая позволяла ему, находясь на рабочей глубине, определить толщину льда, включая даже надводную часть. "Основным средством ледовой разведки были телевизионные комплексы. Если льда нет, на экране видно белое пятно. Значит, обнаружили полынью. Когда участок над нами серый, значит, лед тонкий и можно попробовать пробиться. Правда, по большей части приходилось наблюдать черные области многометрового непробиваемого льда", – вспоминает подводник.

Без дневного света использовать телевизионный комплекс невозможно, и это значительно осложняло задачу. Даже когда удавалось обнаружить зону тонкого льда, существовал риск, что лодка просто не впишется в пригодный для всплытия участок: габариты К-211 примерно 150 м в длину и 17 м в высоту.

"Непосредственно всплытие во льду – очень утомительный процесс. На глубине около 80 м лодка полностью останавливает ход. Создается деферент на корму, и начинается так называемое всплытие по чайной ложке. Средняя скорость – 20‑50 см в минуту. Этот процесс может занять 3 часа, но может затянуться и до 6 часов", – рассказывает Александр Берзин.

По его словам, из‑за дрейфа льда и течения приходилось постоянно корректировать положение подлодки относительно выбранного участка для всплытия. В противном случае можно было серьезно повредить лодку. На каждом втором-третьем всплытии экипаж был вынужден прекращать маневр и начинать все сначала: то менялась плотность воды, то какая‑то часть лодки оказывалась под торосом, то обнаруживалась ошибка учета течения. В этом не было вины личного состава, так как средства ледовой разведки несли лишь графическую информацию, а все векторно-математические расчеты производились не на ЭВМ (их тогда попросту не было), а на основе опыта и интуиции командира. Когда всплытие заканчивалось удачей, экипаж приступал к расчистке ракетной палубы, готовя корабль к пуску ракет.

Преодолев все сложности зимнего похода подо льдами Арктики, экипаж К-211 осуществил 14 успешных всплытий с проламыванием льда толщиной до 1,2 м. Причем каждый раз отрабатывались нормативы по подготовке лодки к ракетной атаке.

"Впервые подводники во время боевого патрулирования получили возможность выйти наружу. Поначалу все стремились оказаться в первых рядах, но непроницаемая тьма, мороз до минус 37  градусов и шквальный ветер быстро поубавили энтузиазма. На всю округу был единственный источник света – прожектор, направленный на ракетную палубу. Одним словом, ощущения как в могиле", – вспоминает командир К-211.

Путь домой

За время долгого похода, который начался в конце октября и закончился в середине декабря, моряки подо льдом прошли советский, канадский, американский и датский сектора Арктики. Особенно запомнился канадский сектор.

"Семнадцать дней нам не удавалось обнаружить подходящего места для всплытия. Над нами тянулся сплошной лед толщиной до 25 м и подсовами до 90 м. Наверное, в этом и есть героизм подводника, ведь мы понимали, случись что, никто не сможет прийти на помощь", – говорит Александр Берзин.

В такой ситуации любая погрешность в работе механизмов могла привести к катастрофе, поэтому при появлении малейшей аварийной предпосылки необходимо было принимать срочные меры. Экипаж справился на отлично, считает командир подлодки, потому что был обучен всему необходимому, люди работали как единый механизм. 

"Страха как такового не было. Успех любого плавания зависит только от экипажа, от его профессионализма и командира. И эта вера физически подкреплена, ведь в буквальном смысле все в одной лодке. С чувством гордости мы вернулись из похода, но каждого сверлила мысль: "Слава богу, что вернулись", – говорит контр-адмирал.

За свою службу Александр Берзин выполнил семь боевых походов, безаварийно произвел более 50 всплытий в полыньях и с проламыванием льда. В общей сложности находился на подводных лодках подо льдами 272 суток. Впоследствии обучил более десятка командиров подлодок правилам подледной службы в Арктике.

7,5 лет суммарно  провел в море "арктический адмирал", как окрестили Александра Берзина коллеги за его огромный опыт боевой службы среди льдов. Награжден орденами Красной Звезды и "За службу Родине в Воору­женных Силах СССР" II и III степеней (1991), имеет Золотую Звезду Героя России, а также другие награды.