Сегодня российские следователи отмечают свой профессиональный праздник. О специфике профессии и самых сложных делах "ПД" рассказал руководитель 2‑го следственного отдела 1‑го управления по расследованию особо важных дел ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу Юрий Яшков.

Между собой следователи называют это управление, занимающееся расследованием преступлений против личности и общественной безопасности, "бандитским".

Его "клиенты" – матерые убийцы, бандиты, насильники, "оборотни в погонах" и другие опасные негодяи. Практически все дела, попадающие на стол следователям 1-го управления ГСУ, – сложные, многоэпизодные, резонансные…

Жажда справедливости

В советские годы выход на экраны нового фильма о следователях тут же вызывал у массы подростков желание стать новым Шерлоком Холмсом или полковником Зориным. Что же сейчас, в эпоху прагматизма, приводит молодых людей в следствие?

"Думаю, их по‑прежнему толкают в эту профессию романтизм, жажда справедливости, желание бороться с преступниками. Другое дело, что многие, столкнувшись со скучной "бюрократией", через полгода уходят из профессии. Когда человек понимает, что даже свою небольшую зарплату он не успевает потратить, потому что с утра до ночи на работе, что вот-вот может произойти нервный срыв, он невольно задается вопросом: "А зачем мне все это?" Так что в отличие от многих других регионов в Петербурге, где есть масса другой, менее нервной и более высокооплачиваемой, работы, квалифицированных специалистов в органах следствия не хватает", – признается Юрий Григорьевич.

По его словам, остаются в профессии на многие годы те, у кого "все получается".

"Какие‑то личные качества позволяют им все делать вовремя. Ну и удача хоть немного должна присутствовать, поскольку иногда такие дела даются, что в силу стечения обстоятельств ничего не выходит", – рассуждает наш собеседник.

Специфика времени

Статистика последних лет показывает, что от клейма криминальной столицы России Петербург давно избавился. Преступлений совершается меньше, в том числе тяжких. Если в 2009 г. в городе произошло 504 убийства, то в 2015‑м – в 2,5 раза меньше.

"У меня‑то лично ощущение, что мы работаем с одним и тем же напором. Однако, если открыть журнал уголовных дел пятилетней давности и сравнить с тем, что мы расследуем сейчас, вывод будет однозначен: раньше было жестче. Вспомните середину нулевых: волна скинхедов, которые буквально крошили людей, мощный поток черных риелторов. Сейчас такого нет", – говорит Юрий Яшков. По его оценке, мощных, четко структурированных преступных групп наподобие тех, что держали город в напряжении в 1990‑е гг., в Петербурге сейчас нет. Но есть другая проб­лема – этническая преступность.

"В этнику мы глубоко погружены. Есть представление, кто есть кто в этой среде, определенные цели, которые хотим уничтожить и которые уже уничтожили. Помимо объединенности по национальному признаку этничес­кие группировки отличает замкнутый характер. Вот, например, овощебаза на Софийской ул., где в конце июня произошло заказное убийство. То, что оно стало громким, – исключение. В остальном до нас лишь обрывочно доносится информация о том, что кто‑то кого‑то там похитил или убил. Но, когда доходит, мы за нее "цепляемся", и тогда получаются большие, тяжелые дела", – поясняет следователь.

Текущие дела

На каждого сотрудника 2‑го следственного отдела "бандитского" управления в месяц в среднем приходится 2‑3 дела. На расследование законом отведено 2 месяца. Когда дела простые, так и получается, но простых дел у следователей ГСУ мало.

"Сейчас направляем в суд дело Пашенцева, на сегодня самого кровожадного нашего "персонажа". Вменяем ему четыре убийства. Тела пока не найдены, поскольку обвиняемый, будучи опытным преступником, даже соучаст­никам не рассказывал, где их спрятал. Грузил трупы в багажник и увозил в неизвестном направлении. Две жертвы – подельники Пашенцева, с которыми он воровал машины и расправился по одному, не желая делиться добычей. Третья – девушка одного из убитых угонщиков, которую Пашенцев задушил после того, как она обратилась в полицию с заявлением о пропаже своего молодого человека. Также он убил своего приятеля, а затем забрал его машину, которую продал за 300 тыс. рублей", – рассказывает Юрий Яшков, листая журнал уголовных дел.

Несколько лет назад присяжные оправдали Пашенцева по делу об "убийстве без трупа". Но сейчас сыщики не сомневаются в обвинительном приговоре, поскольку собрали серьезную доказательную базу.

"Второй год расследуем очень большое дело, связанное со стриптиз-клубами, по которому проходят 27 человек, в том числе стриптизерши. Девчонки знакомились в ресторанах или ночных клубах с богато одетыми подвыпившими мужчинами, затем предлагали сменить место отдыха и затаскивали в стриптиз-клуб. Там клиента еще больше напаивали, просили расплатиться карточкой. Официантка при этом запоминала ПИН-код. После пьяного посетителя уводили в приват, а когда тот засыпал, вытаскивали у него карту и снимали с нее все деньги, якобы тот сам все просадил. Один потерпевший так 1,3 млн рублей лишился", – продолжает наш собеседник.

100 лет строгого

По словам следователя, уголовные дела могли бы быстрее передаваться в суд, если бы закон ограничил по времени процедуру ознакомления обвиняемых с материалами. "Например, по делу стриптиз-клубов читка идет уже 4 месяца и, думаю, будет продолжаться еще около года. За это время следователь мог бы еще много полезного сделать, но вместо этого он вынужден ходить ко всем обвиняемым и присутствовать во время чтения, которое те, как правило, всячески затягивают", – говорит руководитель отдела.

Но когда дело оказывается в суде, усилия следователей по изобличению преступника порой не оправдываются, даже если выносится обвинительный приговор. Причина – практика частичного сложения наказаний. "Например, было у нас уголовное дело по 27 эпизодам краж автомобилей "Тойота Лэнд Крузер". По закону за кражу каждого автомобиля преступник получает 3 года лишения свободы. А в итоге "по совокупности путем частичного сложения наказаний" нашему "подопечному" дали 4 года. У нас уже есть понимание, что нет смысла направлять в суд 50 реально имеющихся у обвиняемого эпизодов, поскольку он получит такой же срок, как за три. На мой взгляд, нужно ввести реальное сложение наказаний. Думаю, многих злоумыш­ленников это остановит, поскольку риск получить, например, 100 лет строгого режима психологически давит", – рассуждает следователь.

Но есть сейчас в УПК РФ и очень ценные нормы, помогающие следователям распутывать самые сложные дела. Например, институт так называемой сделки со следствием, позволяющий соглашающемуся на сотрудничество получить меньший срок наказания. "Сделку большинство обвиняемых хотят, но ее нужно заслужить, предоставив ценную информацию. То есть не только самому сознаться, но и помочь изобличить других преступников", – поясняет наш собеседник.

По его словам, в основном на совершение преступлений людей толкает жажда легких денег. "Увы, ошибочное представление об успехе как о владении роскошными вещами, дорогими автомобилями, элитной недвижимостью не дает некоторым спокойно жить. Им хочется получить все это как можно быстрее и сразу, но легальных способов достичь этого результата не очень много", – резюмирует Юрий Яшков.