«Аквариум», «Кино», «Алиса», «ДДТ». Что общего у этих групп, кроме того, что это общепризнанная классика русского рока? Каждая из них состояла в Ленинградском рок-клубе, который на прошлой неделе отметил свое 35‑летие.

Ленинград, начало 1980‑х. Позже это время назовут застоем. В культуре и искусстве – торжество соцреализма. На эстраде царствуют Алла Пугачева, София Ротару и Лев Лещенко, набирает популярность Юрий Антонов. Но многие уже слышали «Машину времени», только-только получившую официальный статус ансамбля «Росконцерта». А еще немало тех, кто успел познакомиться с первыми магнитоальбомами группы «Аквариум» или посетил полуподпольные концерты самодеятельных советских рок-групп. Эта параллельная, или альтернативная, культура существовала так же, как самиздат в литературе, домашние выставки художников или концерты-квартирники бардов. Все балансировало на грани закона. Песни не были антисоветскими, но вот сбор денег со зрителей вполне тянул на незаконную коммерческую деятельность.

«Музыканты по большому счету ничем не рисковали – ну сыграл концерт. То, что он деньги за это получил, – не доказать. А тот человек, который устраивает концерт, – рискует, потому что он как раз реально имеет дело с деньгами. И на этом иногда горели», – рассказывает рок-журналист бывший член совета Ленинградского рок-клуба Андрей Бурлака.

«Я как‑то сделал один из концертов в клубе «Водоканала» на ул. Воинова (сейчас Шпалерная ул. – Ред.), – вспоминает организатор «подпольных» концертов в 1970‑1980‑х гг. Юрий Байдак, также впоследствии состоявший в совете рок-клуба. – Играли группы «Мифы» и «Гольфстрим». Вдруг ко мне подходит один из товарищей и говорит: тут в зале сидит кагэбэшник, о тебе спрашивает. Страшно. А вокалист «Мифов» Юра Ильченко был жуткий провокатор. У него в песне были такие слова:

Быть может, спеть
о лицах,
Что в городе висят,
Черт знает что творится
Где много лет подряд.

Вот и вся политика. Ну я сижу, думаю – сейчас меня арестуют. И в фойе ко мне подходят два крепких молодых человека мускулистых, коротко стриженных. Говорят: «Ты Байдак?» Я говорю: «Да». – «Пошли». Пошли в туалет. А у них комсомольские значки, значки мастера спорта. Ну, думаю, все, кранты. А это оказались музыканты группы «Мания», которые хотели просто познакомиться».

Неудивительно, что и организаторы, и музыканты предпринимали попытки легализовать свою деятельность. За одну из таких попыток в 1979 г. ряд «инициативных граждан» уволили с работы, говорит Юрий Байдак. «Я работал в клубе «Красный выборжец», – продолжает он. – Тогда я пошел на ту работу, с которой меня точно не могли уволить, – в строительную организацию бетонщиком. Меня оттуда не могли уволить ни под каким видом, потому что я был рабочим классом».

Но в 1980‑м в Москве прошла Олимпиада и наступила так называемая послеолимпийская оттепель. В стране появились клубы «неофициальных» художников и литераторов. Дошла очередь и до музыкантов.

Клуб на день рождения

Инициатива исходила от Ленинградского межсоюзного дома самодеятельного творчества (ЛМДСТ), а само событие обросло множеством легенд. Одну из них рассказывает Андрей Бурлака: «Группа «Аргонавты» пришла получать разрешение на то, чтобы отметить 15‑летие. Они хотели отметить это не совсем уж подпольно. И, по легенде, Анна Александровна Иванова (директор ЛМДСТ. – Ред.) сказала: «Что вы шхеритесь по каким‑то клубам? Может быть, вы будете тут у нас собираться, допустим, раз в месяц?»

«Мне позвонили из Дома народного творчества, я там кое‑кого знал уже из руководства, да и они меня знали, потому что это они меня запрещали и увольняли с работы, – рассказывает Юрий Байдак. – Нас позвали, потому что мы могли собрать музыкантов. Мы их обзвонили, музыканты собрались. Мы сказали: есть вариант создания рок-клуба. Они ответили: да, здорово, пошли».

«Естественно, это для всех был значительный прорыв, – говорит виолончелист «классического» состава группы «Аквариум» Всеволод Гаккель. – Оказалось, что мы способны свои позиции защитить и отстоять и получили право на легальные публичные выступления. Было ощущение маленькой победы. Но, с моей точки зрения, это была, с одной стороны, победа, а с другой стороны – сдача некоторых позиций. Мы расценивали это как то, что мы победили чуть‑чуть систему, но в то же время согласились на то, что система будет нас контролировать, в том числе идеологическую часть».

Как известно, в Советском Союзе любая культурная программа требовала официального утверждения. Концерты не были исключением. Тексты песен в обязательном порядке «литовались», а сами группы прослушивались перед приемом в рок-клуб.

Однако, как вспоминают участники событий, руководители новоявленного объединения стремились не только и не столько к тому, чтобы отобрать «идеологически правильные» группы, сколько смотрели на их художественный уровень. Хотя определенный формализм рок-клубу был свойственен. «Второй раз президентом избрали человека, который был единственным непатлатым, – вспоминает Юрий Байдак. – У него в институте была военная кафедра, поэтому он стригся, ходил в пиджаке и с галстуком. Это был Коля Михайлов. Он еще играл на флейте в группе «Пикник». Николай Михайлов стал фактически бессменным президентом рок-клуба».

Стартовая площадка

Музыкант Михаил Башаков, ныне известный широкой публике как автор русско­язычной версии хита «Элис», отдыхает в гримерке после концерта в одном из небольших клубов. «Как я узнал про рок-клуб? – переспрашивает он. – Это некорректный вопрос. Тогда об этом не мог не знать молодой человек. Очередь на ул. Рубинштейна на некоторые группы растягивалась до Невского. Когда появился рок-клуб, это было событием. Потому что можно было совершенно официально купить билет и попасть на концерт».

«Кода я пришел в первый раз, я не попал, – вспоминает Михаил Башаков. – Потому что перестали продавать билеты, перестали пускать кого‑либо. И я помню, пришла группа «Кино», я с ними во дворе поздоровался как младший товарищ, но они тоже не смогли провести меня».

В 1987 г. в рок-клуб вступила группа «Духи», в которой тогда играл Михаил Башаков. «Выступив на фестивале, мы стали полноправными членами рок-клуба, – продолжает музыкант. – Это значило, что ты уже принадлежал к какой‑то когорте. Приезжаешь, скажем, в Москву, говоришь, что группа из Ленинградского рок-клуба, и тебя могли принять и поставить выступать в какой‑нибудь фестиваль».

Каждый концерт рок-клуба сопровождался огромным ажиотажем. «Мне всегда сильно доставалось от администрации за переполненный зал, но я была бессильна бороться, – говорит Татьяна Кузнецова. – Влезали по водосточным трубам в гримерки, влезали на колосники над сценой, разобрав кусок крыши, однажды даже взломали чуть ли не замурованную дверь из парадного соседнего дома, как раз на уровне третьего этажа… Не помню, что был за концерт, но мне пришлось контролировать вход к гримеркам. И вот рвется ко мне в дверях патлатый чернявый горячий парень и кричит истошно: «Пусти меня! Я музыкант! У меня дедушка был болгарским революционером! Я Костя Кинчев! Вы еще узнаете обо мне!» Так кричал, что прорвался. И ведь прав оказался».

С 1983 г. Ленинградский рок-клуб начал проводить ежегодные фестивали, которые быстро превратились в события всесоюзного масштаба. «На фестивалях все время появлялись новые группы, и они немедленно становились известными, – говорит Андрей Бурлака. – Рок-клуб давал стартовую площадку, и музыканты прыгали в какой‑то другой мир».

«Параллельно с рок-клубом развивалась студия звукозаписи Андрея Тропилло, – продолжает Андрей Бурлака. – И он записывал как раз все те группы, которые как‑то себя проявили в рок-клубе. И эти записи расходились по стране, и это все создало колоссальный информационный бум».

«Ленинград стал обрастать какими‑то легендами, что там какое‑то окошко прорублено в Европу, что если ты приедешь туда, ты можешь там состояться. И как показала практика, ты действительно можешь там состояться», – констатирует Всеволод Гаккель.

Одним из первых «иногородних» членов рок-клуба стал Константин Кинчев, приехавший из Москвы и получивший место вокалиста в ленинградской группе «Алиса». Вскоре в рок-клуб вступает «ДДТ», которое Юрий Шевчук пытался продвинуть в Уфе, Свердловске и Москве. Из Череповца приезжает рок-бард Александр Башлачев, произнесший знаменитую фразу: «Москва – это город, в котором можно жить, а Ленинград – это город, в котором стоит жить».

«Кроме Питера еще в Свердловске организовывался рок-клуб. В остальных местах все были сами по себе, всех в большей степени интересовали бабки, а в Питере интересовала еще и некая культурная составляющая. Поэтому здесь масса команд была, очень разнообразных по стилистике, масса текстов интересных, много талантливых людей», – говорит Юрий Байдак.

Время не ждет

Между тем страна стремительно менялась. Были разрешены концертные кооперативы и молодежные культурные центры, получившие право легально проводить концерты. «Аквариум» дал серию концертов в БКЗ «Октябрьский», после чего Борис Гребенщиков отправился покорять Америку. «Алиса» и «Кино» начали играть на стадионах. Стало понятно, что смысл существования рок-клуба исчезает.

«Для меня рок-клуб закончился, когда в руководстве возобладали люди, которые были не музыканты, не журналисты, не звукорежиссеры, то есть не творческие люди, а административные, – рассказывает Андрей Бурлака. – Они, может быть, были хорошими людьми, но они пытались влиять на творчество. И когда в конце 1988 г. из рок-клуба выгнали Андрея Тропилло за то, что он провел фестиваль на Зимнем стадионе, я сказал: «Вы‑то кто? Кто такой Тропилло и кто такие вы?»

«Я был могильщик рок-клуба», – заявляет Всеволод Гаккель, создавший в 1991 г. первый в Ленинграде клуб западного образца TaMtAm. «Мы когда играли в группе в свое время, мы слушали Дэвида Боуи, Марка Болана, группу T. Rex или там Jethro Tull. Это были наши сверстники или ребята чуть постарше. Мы слушали наших современников, старались поймать какое‑то ощущение нашего времени. И вдруг я вижу в 1990‑е годы, что эти люди не хотят ловить наше время», – разводит руками музыкант, имея в виду руководство рок-клуба в самом конце 1980‑х.

25 лет спустя

Началась, как это принято говорить, совсем другая история. Новые группы становились кумирами молодежи, но далеко не всем из них удавалось сохранить этот статус надолго. Между тем такие коллективы, как «Аквариум», «ДДТ», «Алиса», «АукцЫон», не просто остаются классиками или легендами русского рока, но и завоевывают поклонников в новых поколениях.

«Для нескольких поколений когда‑то молодых, а сейчас не очень молодых людей рок-клуб дал вектор, направление мысли, жизни, миро­ощущения, научил простым, но важным ценностям, – уверен Андрей Бурлака. – Кому‑то он открыл дорогу к храму, кому‑то в профессию, кому‑то в Европу».

«Ленинградский дух – он остается и он есть, – резюмирует Михаил Башаков. – Игнорировать это понятие нельзя. Есть в этих камнях какая‑то жизнь. Но и смерть, конечно, тоже есть».