Сергей Апрелев, капитан 1‑го ранга (запаса), с ­1981‑го по 1985 г. выполнявший задачи спецкомандировки в Алжирской Народной Демократической Республике (АНДР), возглавляя инструкторскую группу советских подводников, рассказал "ПД", как СССР помогал дружественному государству создать подводный флот с нуля.

После ожесточенного многолетнего единоборства с вооруженными силами метрополии 5 июля 1962 г. Алжир получил независимость от Франции.

Советский Союз стал первым в мире государством, установившим дипломатические отношения с молодой, еще не окрепшей алжирской республикой. Советские инженеры и строители помогали восстановить разрушенную войной инфраструктуру, в университетах СССР проходили обучение тысячи алжирских студентов.

Правительство АНДР понимало, что получить независимость недостаточно, ее еще необходимо отстоять. В связи с этим получило развитие и советско-алжирское военно-техническое сотрудничество.

К африканским берегам

Переходу дизель-электрической подлодки С-28 в Алжир, командиром которой был Сергей Апрелев (тогда капитан 3-го ранга), предшествовало посещение учебного центра в Усть-Двинске (район Риги). Подготовку там проходили иностранные экипажи строящихся в СССР кораблей. Опыт советских моряков перенимали представители Кубы, Индии, Алжира, Ливии, Польши, Вьетнама и еще ряда государств.

Перед убытием в Африку лодка приняла на борт необходимое вооружение и оборудование, а также четырех алжирцев.

"Старшим алжирской группы был будущий командир лодки капитан Ахмед Хеддам – мой первый подопечный, – рассказывает Сергей Апрелев. – С ним мы быстро нашли общий язык, а в дальнейшем мне импонировала та истовость, с которой он отстаивал "подводные" интересы перед своим сугубо надводным командованием".

Поход к африканским берегам в целом прошел спокойно. "Зима 1981 г. была на редкость суровой, и до выхода из балтийских проливов нас сопровождал ледокол, да и он несколько раз застревал во льдах. На контрольном выходе алжирцы изумленно рассматривали в перископ невиданные доселе ледяные торосы, а каждое всплытие и погружение сопровождалось радостными возгласами", – продолжает рассказ капитан.

Советская подлодка прибыла в огромную гавань Мерс-эль-Кебира, в прошлом – главную базу французских ВМС в западном Средиземноморье, 29 января 1982 г. Этот день фактически стал датой основания подводного флота Алжира.

Новое имя

Семнадцатого марта 1982 г. С-28 сменила военно-морской флаг СССР на алжирский, а заодно изменилось и имя. Первенец подводных сил АНДР получил наименование "010". Начался насыщенный событиями период тренировок алжирских экипажей под присмотром советских подводников.

"Работа была сложной, что и неудивительно, плавать‑то по‑прежнему приходилось под водой, но уже не с отработанным, сплаванным экипажем, а с людьми, впервые попавшими на подводную лодку", – отмечает Сергей Апрелев.

Кроме того, определенная сложность была в том, что общение на лодке происходило по меньшей мере на четырех языках. Труднее всего приходилось личному составу энергетических отсеков, где температура порой переваливала за 60 градусов. Плюс оглушительный рев дизелей. Даже в экипаже, состоявшем из добровольцев, кто‑то не выдерживал и ударялся в бега.

Дезертиров ловили, сажали в военную тюрьму, после чего их настигала "высшая мера"… возвращение на родную субмарину! Неудивительно, что в экипажах, а через год их было уже три, оставались только самые стойкие, ставшие настоящими подводниками.

Тяжело в учении…

Многие вещи алжирским морякам приходилось делать впервые. Как следствие, не обошлось без опасных эпизодов, чуть не ставших причиной гибели подлодки.

По мере подготовки нацио­нальных экипажей советские инструкторы отправлялись на родину. И к январю 1983 г. на борту бывшей С-28 оставались лишь 13 наших специалистов. "Местное командование старалось максимально ускорить этот процесс. Во-первых, из соображений экономии госсредств и, конечно, из‑за вполне понятного стремления к само­стоятельности", – вспоминает Сергей Апрелев.

Ясным январским утром С-28 уже под алжирским флагом вышла в море для отработки боевых задач. "Уровень подготовки алжирского экипажа не вызывал никаких сомнений, хотя, как и преж­де, требовал постоянного контроля", – рассказывает подводник.

Одним из элементов предстоящих учений была отработка срочного погружения. Прозвучала команда. Алжирский боцман переложил рули на погружение, и дифферент покатился на нос. "Я вдруг понял, что алжирский боцман не реагирует на команды. Рули оставались переложенными на максимальный угол… на погружение", – вспоминает Сергей Апрелев.

Дифферент, а соответственно, и глубина стремительно нарастали, ситуация складывалась критическая. На центральном посту из советского экипажа были только инженер-механик Юрий Филиппов и боцман Михаил Марченко. Последним пришлось буквально отрывать от рулей алжирского коллегу, мертвой хваткой вцепившегося в рычаги. Механик давал реверс моторами, а капитан продувал носовую группу балласта.

"Когда все это удалось, дифферент, достигший 39 градусов, начал отходить. Стрелка весело побежала к нулю. Но положение корабля было таковым, что люди вполне могли бы ходить по носовым переборкам. К счастью, до этого не дошло", – добавил командир. Буквально за полминуты лодка провалилась на 80 м.

Как выяснилось впоследствии, на территории базы свободно продавался "легкий" наркотик – "шима", который местные с удовольствием запихивали за щеку. Похоже, в тот день алжирский боцман слегка злоупотребил зельем и впал в ступор.

Немало проблем подвод­никам доставляли рыбаки. Далеко не все алжирцы и уж тем более жители сопредельных государств были готовы к тому, что в местных водах теперь обитают субмарины. Едва увидев перископ, рыбаки, не задумываясь, бросались в район боевой подготовки, пытаясь накинуть свои сети на диковинную рыбу.

Добрая дружба

Советским специалистам пришлось приложить немало сил, чтобы привлечь внимание алжирского руководства к техническому обеспечению подлодок (спустя год после прибытия С-28 в Алжир пришла субмарина аналогичного проекта С-7, переименованная в "011").

К октябрю 1984 г. на "010" насчитывалось 44, а на "011" до 20 неисправностей, каждая из которых в отдельности явилась бы препятствием для выхода в море на советском флоте.

Конечно, сказывался и недостаток в запасных частях и материалах для ремонта, но главная причина была не в этом. "Порой приходилось втолковывать элементарные вещи. К примеру, что баллоны индивидуальных дыхательных аппаратов необходимо пополнять", – отметил Сергей Апрелев.

В непростых условиях рождались подводные силы, но в итоге Алжир получил достойные кадры и боеспособный подводный флот, взращенный в лучших традициях советской военно-морской школы.

Сегодня в составе ВМС АНДР находится четыре подлодки – по две субмарины 636-го проекта "Варшавянка" и 877-го проекта "Палтус". Военно-техничес­кое сотрудничество наших стран продолжается и по сей день.

Примечательно, что корабли, спроектированные в петербургском конструкторском бюро морской техники "Рубин", сошли со стапелей Адмиралтейских верфей – старейших верфей Северной столицы.

Подобно Кубе, наивысшим воинским званием в алжирских вооруженных силах было то, выше которого в колониальный период не мог подняться выходец из простого народа. На Кубе это был майор – команданте, в Алжире – полковник.

"Что касается морских качеств моих подопечных, то здесь я обязан отдать им должное. Оглядываясь на историю, нельзя отрицать того факта, что костяком османского флота, столетиями наводившего ужас на экипажи европейских судов и население прибрежных городов, были алжирские корсары – умелые моряки и свирепые бойцы", - говорит капитан 1-го ранга, возглавлявший инструкторскую группу советских подводников в Алжире Сергей Апрелев.