Книга Юрия Серба, изданная при финансовой поддержке Комитета по печати и взаимодействию со СМИ, рассказывает о жизненном пути обыкновенного крестьянина и солдата, который в конце концов преображается в патриарха своей малой родины и молитвенника за будущее своего народа.

ИВАН ВОЗВРАЩАЛСЯ ИЗ ХОТЬКОВА

– Хороший ты человек, Иван! Дай потрогаю!

– А еще не забудь, – напомнил Иван, – что я у вас председатель родительского комитету! Про школу я знаю почище тебя.

– Ну и как школа у Вани? – придыхая, спросила Зоя, слезая с телеги и подойдя совсем близко.

– Все своим порядком. Никто не жаловался…

Зоя рывком сняла шапку с Ивановой головы и ладонью обняла его затылок.

– Ванечка… – зажмурившись, прошептала она.

– Не тоскуй, Зоя! Я тоже Федю помню…

Лошади, стоявшие без дела, тихонько заржали, приветствуя друг друга.

– Что за жизнь у нас такая, а?..

– Жизнь как жизнь. Хорошей не бывает, а какую заслужишь.

– Ну ты совсем попом стал! – зло хо­хотнула Зоя.

Иван удивленно помолчал.

– А ты много их слышала?

– Много не много, а догадалась, откуда несет…

Она отвернулась от Ивана, но голову запрокинула, затылком опершись на его плечо. «Подведешь ты, Зоя, меня под монастырь!» – подумалось ему.

– Так ты приходи с Ваней… Придешь?

– Ага. Готовь угощения, – сказала она, глядя в небо сквозь слезы.

– Придумаем.

* * *

Размышляя об этой встрече, в смуте чувств ехал дальше Иван, не понукая своего гнедка. Да, Заволожье медленно возрастало – и некая толика младого населения была, что греха таить, его собственными детьми. Но он поймал себя на странном и необъяснимом чувстве: что всем без исключения он отец. Хорош или плох – но был отцом для всех безотцовских, даже самых старших, а безотцовщина была повсеместной. Не заметил, как некая фигура на краю дороги заставила гнедка остановиться. Ветхий старик с отполированной клюкой смотрел на Ивана проницательным, далеко не просительным взглядом.

– Ты не в Антоновку, мил человек?

Иван невольно вздрогнул: давно уже не звали так его деревню, по имени Иванова отца..

– Садись, отец! – пригласил он, дивясь, что старец сам легко взобрался на телегу и сел на предложенный Иваном ящик.

Гнедко тихо тронул телегу – и они мирно покатили.

Ивану стало неловко, оттого что он к этому старцу обратился без достаточного почтения.

– Откуда вы, батюшка?

– Из Радославлева мы.

Хотя Иван за свои сорок с чем‑то лет побывал во многих местах, он и слыхом не слыхал ни о каком Радославлеве. Но что‑то удержало его язык от расспросов – и он молчал, пока не показался пригорок с часовней.

– Это для меня, батюшка, все едино что Град Китеж.

Старец улыбнулся одними глазами и сказал:

– Мысль ваша, отче, на праведном пути.

Иван, конечно, этого не понял. Ведь, кроме них, никого рядом больше не было. Когда оказались за сто шагов до часовни, он осмелился спросить:

– Это вы мне сказали, батюшка?

И снова пришлось оглянуться.

Старец смотрел безмятежно, как смотрят выжившие из ума старики, видя что‑то недоступное ни нам, ни логике.

– Вам, отче, жить еще и жить, а похоронят вас в монастыре. А после вашей, отче, кончины все станут говорить вам «отче Иоанне».

Этого Иван уже вынести не смог. Он оглянулся – возок был пуст. Вокруг гулял один лишь ветер.

О книге

В книге Юрия Серба «Речка Нача» больше всего привлекает сознание самого автора, благословляющего жизнь и принимающего ее неизбежный трагизм без надрыва… В современной литературе – русской и зарубежной – образы тьмы, пустоты, ледяного будущего и тотального исчезновения занимают солидное пространство, порою охватывая весь текст, загоняя читателя в модный сегодня апокалипсис. Юрий Серб знает об этой беде и специально идет навстречу оптимистическому произведению, которое всем своим строем должно сказать жизни – да!
Молодой солдат Иван Крепилин возвращается после Отечественной войны в родное Заволожье. Встречают его жена Улита и сын Василек. Мать погибла от фашистской пули, отец и старший брат погибли на фронте. Никто из мужчин не вернулся с кровавых полей, только Иван Крепилин – чудом уцелевший минометчик.

Кругом одинокие бабы и довоенные дети. Женщины просят Улиту о помощи: пусть ее сохранившийся муж пройдет по дворам, войдет в дом к каждой одинокой женщине, останется у нее на ночь и подарит ребенка. Не о грешном совокуплении речь – о спасении женской судьбы, о продолжении Заволожья и русского народа! Соглашается Улита в конце концов, понимает необходимость такого парадоксального шага Иван. Он становится отцом многих и не забывает ни об одном из своих «незаконных» детей.

У этого сюжета есть потенциал модернистского анекдота, который могли бы обработать Гарсиа Маркес или Милорад Павич. Но Юрия Серба интересует не скользкий юмористический подтекст, а русская драма, в которой нет эроса, зато есть битва за выживание.

Проф.  А.В. Татаринов

Юрий Серб (наст. имя – Георгий Александрович Лебедев) родился в 1944 г. в селе Антоновка Ровенской области. Окончил филологический факультет Ленинградского университета. Был разнорабочим, плотником, топографом, учителем английского языка, инженером-диспетчером в Балтийском морском пароходстве. Первая книга писателя вышла в 1995 г. На следующий год он был принят в члены Союза писателей России. Автор книг «Годовщина прошлой листвы», «Страна Экстремвагай», «Солнце вдоль проспекта», «Площадь Безумия», «Речка Нача» и других. Лауреат ряда литературных премий, в том числе Всероссийской премии имени А. К. Толстого.

Ищите книгу в Книжной лавке писателей