Яндекс.Метрика
  • Андрей Сергеев

Разведчик ВДВ Андрей Паншин: потихонечку, как кошка на мягких лапках

Опытный армейский разведчик Андрей Паншин, прообраз которого использован при создании панно на строящейся станции метро «Проспект Славы», рассказал о работе советских призраков во время Афганской войны и уловках моджахедов. В апреле 1987 г. разведотряд под его командованием выдвинулся в провинцию Кундуз для наблюдения за противником, но был обнаружен и окружен. Оставался только один выход – вызвать огонь на себя.

Опытный армейский разведчик, гвардии подполковник подразделений специального назначения ВДВ Андрей Паншин, прообраз которого использован при создании панно на строящейся станции метро «Проспект Славы», рассказал о работе советских призраков во время Афганской войны и уловках моджахедов. В апреле 1987 г. разведотряд под его командованием выдвинулся в провинцию Кундуз для наблюдения за противником, но был обнаружен и окружен. Оставался только один выход – вызвать огонь на себя.

"Петербургский дневник": Какие задачи стояли перед армейской разведкой в Афганистане?

Андрей Паншин: Мы глаза и уши армии, обязаны знать, где прячется противник, его численность, кто руководит бандформированием, какие задачи стоят перед конкретным отрядом. Это необходимо, чтобы спланировать операцию по уничтожению банды.

Фото: из личного архива А. Паншина

Практически в каждом кишлаке у нас были агенты, то есть прикормленные информаторы из местных. Проходя мимо, можно было как бы случайно сбросить мешок риса или муки. Взамен мы получали сообщения о скоплениях незнакомых людей, проходивших через кишлак, информацию о караванах с оружием и наркотиками. Иногда даже с бандами выстраивались особые отношения, после чего они избегали боев с нашими войсками, их называли «договорными».

"Петербургский дневник": По каким признакам можно выявить тропу каравана с оружием?

Андрей Паншин: Случайно наткнуться на караван духов – большая редкость. У нас были довольно подробные карты, аэросъемка. Смотришь на снимок, вроде тропка есть, но кишлаков там нет, зачем тропа? Потихонечку, как кошка на мягких лапках, пройдем туда и наблюдаем. Всадник проехал, второй. Поняв, что дорога чистая, душманы выставляют дозоры.

Обычно караван шел рано утром или поздно вечером. Это обусловлено тем, что на тот момент у наших летчиков не было оборудования, позволяющего обработать противника ночью.

Как правило, первым шел небольшой ложный караван, который надо пропустить. Через некоторое время неторопливо ползет настоящий, он больше и в сопровождении охраны. Необходимо скоординировать действия наших войск так, чтобы из котла не вырвался ни один дух. Окружить и уничтожить.

Фото: из личного архива А. Паншина

Непосредственно разведка не так уж часто вступает в бой. Незримо, словно призраки, мы бесшумно следовали за душманами. Выдашь себя, и собранные разведданные теряют смысл, бандиты разбегаются кто куда. По-­тихому добытая информация передавалась командованию, где на ее основании выстраивались тактические задачи, готовилась операция по ликвидации бандформирования.

План ликвидации для начала отыгрывался на картах, после чего в дело вступали основные силы – стрелковые подразделения, авиация, артиллерия. Впрочем, иногда натыкаешься, и тогда боя не избежать. У душманов тоже везде есть уши, в одном и том же кишлаке могли быть информаторы с обеих сторон.

"Петербургский дневник": Что же произошло в апреле 1987 г.? Это как раз тот случай, когда разведчики были вынуждены вступить в бой?

Фото: из личного архива А. Паншина

Андрей Паншин: Группой из шести человек мы вышли в район близ уезда Ханабад в провинции Кундуз. Стояла задача проследить за подозрительной активностью в трех кишлаках, раскинувшихся в долине. Точкой наблюдения выбрали небольшую площадку в скале, возвышающейся над долиной. Туда вела единственная тропка, с одной стороны обрыв, с другой – отвесная стена, забраться на которую без снаряжения нереально. Предстоял нешуточный подъем по узенькой тропке до отметки две с лишним тысячи метров над уровнем моря. Идешь нагруженный, как ишак, средний вес экипировки 40 кг, воздух разряжен, палящее солнце... Сомнительное удовольствие.

Фиксируя каждую мелочь, мы наблюдали за кишлаками четверо суток. На рассвете пятого дня связист безмолвно указал вниз, на тропу, ведущую к нашему укрытию. Поначалу показалось, что из‑за каждого камешка торчит бородатый, духи перебежками подбирались к нашей позиции.

Деваться некуда, со скалы путь только по тропе. Между тем у нас только автоматы и один пулемет, боеприпасов на серьезный бой не хватит. В любой момент к духам может подойти подкрепление, тогда они кинутся на штурм.

Вызываю «Костер 49» (позывной командира второй группы): «Гриша, сидим на той же картинке (координатах), на меня духи прут, группой не отбиться». Он не стал задавать лишних вопросов, только прокричал: «Выбегаю, будем через 40‑50 минут». Мы оба понимали, что в сложившихся условиях почти час интенсивного боя группе не выдержать.

"Петербургский дневник": Ситуация сложилась безвыходная?

Андрей Паншин: Можно сказать и так. Отдаю приказ подпустить духов на 400‑500 м. Поясню, 500‑700 м это наиболее эффективная зона стрельбы для пулемета, 300‑400 м – для автомата. Открываем огонь, пока перестреливаемся, может, сможем дождаться подкрепления. На случай, если духи подберутся совсем близко, готовим гранаты, мы на возвышенности, так что с этим проще. Одну приготовили для себя: если дело станет совсем худо, лучше смерть, чем плен.

Как‑то искали летчика сбитой душманами «сушки», лучше бы не находили. Духи издевались над ним перед смертью, на теле остались следы зверских пыток.

Несмотря на плотный огонь, духи шли напролом, пришлось импровизировать. Относительно недалеко стояла знакомая часть артиллеристов, у них на вооружении были 152‑мм самоходки «Акация». Там служил известный своим искусством артиллерист Леха К., который еще ни разу не попал туда, куда его просили. Вызываю огонь на себя, попросил только время подлета озвучить. Ну, говорю своим, если Леха все‑таки попадет, жить нам осталось 42 секунды. Когда на тебя летит снаряд, поднимается страшный вой. Инстинктивно хочется зарыться как можно глубже в землю, но даже этого нам не сделать, вокруг только базальт.

Фото: из личного архива А. Паншина

К счастью, Леха не изменил себе и в этот раз, он положил снаряд между нами и духами. Батарея стояла за нашими спинами – «дальше 50» – корректирую огонь.

Второй снаряд ухает прямо перед бандитами. Уже пристрелялись, дали бы залп и дело с концом, но тут за духами выскакивает Гришка со своими. Получилось, что я не могу стрелять и Гриша не может, мы на линии огня друг у друга, а между нами духи.

Бандиты поняли, что их взяли в клещи. Решив, что нас меньше, они предприняли отчаянный рывок на мою группу. Рукопашный бой всегда очень короткий и жестокий. Вырезали их всех. Потом насчитали 12 трупов. Один бандит предпочел прыгнуть с обрыва.

"Петербургский дневник": К каким уловкам чаще всего прибегали духи?

Андрей Паншин: Прежде всего мины и «сюрпризы». Минировалось все – от горных троп до предметов кухонной утвари или тел погибших. Травили фрукты и воду. Видишь на дороге разбитую машину, из кузова которой рассыпались мандарины, брать их нельзя.

Для духов все стоило определенную цену: если сбил вертолет – сразу миллионер. За убийство офицера они тоже получали неплохие деньги, за установку мины поменьше. Впрочем, воевали с нами не все. Иной раз дадут мирному афганцу мину и скажут: вон там дорога, иди и поставь мину, подорвется машина, получишь денег. Не поставишь, убьем кого‑нибудь из твоей семьи.

Фото: из личного архива А. Паншина

В нашей армейской группе был гатчинский саперный батальон под командованием полковника Самсонова, за уши которого духи давали столько же денег, сколько и за сбитый вертолет. На наиболее оживленных тропах, по которым передвигались талибы, он поставил систему мин «Охота». Они срабатывают на определенное количество шагов, периодически меняя эти значения. Скажем, мина выставлена на срабатывание при приближении трех человек. Пять человек, сто будут топтаться – и ничего, как и нет мин. Пойдут трое – подорвутся. В следующий раз мина может сработать на другое количество людей. Как следствие, ходить по этим важным транспортным артериям духи не могли, вот и невзлюбили Самсонова.

"Петербургский дневник": На новой станции петербургской подземки собирают мозаику с вашим изображением?

Андрей Паншин: На станции «Проспект Славы» будет два входа и две картины. Одна посвящена сотрудникам МЧС, а вторая – воинам-интернационалистам, то есть нам, афганцам. По фотографиям военных лет художник выложит мозаичное изображение группы разведчиков, среди них будет и мое лицо. Я знаю всех ребят, которые будут изображены на этом панно, это те люди, которые действительно ходили в разведку и на своем горбу вынесли тяготы войны, а не отсиживались по штабам.

Закрыть