В Зимнем дворце открылась выставка «…И сделаем себе имя…», посвященная одной картине – «Вавилонской башне» фламандского художника начала XVII века Тобиаса Верхахта. Сюжет и мастерство, с которым написано только что отреставрированное полотно, не оставят равнодушными ни знатока, ни простого любителя искусства.
Самое известное живописное воплощение древнего архитектурного образа принадлежит Питеру Брейгелю. Благодаря «раскрученности» этой картины мы фактически представляем башню его глазами. На самом же деле «оригинал» объекта из библейской легенды был намного проще и туч (как у Брейгеля) не резал.

Им был, как считается, зиккурат Этеменаки (что значит «дом основания неба и земли»), довольно, впрочем, высокий – в определенный исторический момент он достигал 90 метров. Его строили, разрушали и возводили вновь, пока после смерти императора Александра Великого не разобрали полностью, а часть кирпичей пошла на новый греческий театр.

Между тем у Брейгеля и у Верхахта изображен совсем не зиккурат, скорее строение напоминает римский Колизей – гигантскую античную руину в сердце христианской Европы. Художники, впрочем, ориентируясь на него, в еще большей степени следовали собственной фантазии. Если у Брейгеля мы видим круглый в плане объект, то у Верхахта он уже квадратный, а строят его персонажи, одетые в характерные костюмы эпохи барокко. Вокруг башни бурлит городская жизнь: кроме обжига кирпичей, здесь есть и другие значимые сценки – порт и казнь, встреча короля со свитой. Может показаться, что действующие лица не обращают особого внимания на башню. Более того, их и писали, как выяснили реставраторы, другие художники, помощники Верхахта: Ян Брейгель Старший, Хендрик де Клерк и Абель Гриммер. Что бы это значило? Возможно, таким образом авторы указывают на тщетность деятельности строителей: полотно фрагментировано, сообщества не видят всей важности общего дела… быть может, они уже и не говорят на одном языке?

Прекрасно выписанная Верхахтом башня клином врезается в пространство полотна, будто двигаясь прямо на зрителя. Но ее угол, который на первом плане, демонстрирует скол – изъян, предвестник деструкции. Читая сегодня послание старых мастеров как своего рода антиутопию, невольно думаешь о нашем времени. Наверное, сейчас, как и тогда, кто-то складывает кирпич за кирпичом, «делая себе имя», а кто-то торгует, празднует, судит и казнит, совершенно не замечая растущей доминанты. История повторяется, но что, если башня, которую писали фламандцы и о которой говорим мы с вами, на самом деле никогда не находилась и не находится в области материального мира?